ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
 

     Для многих русских читателей заявление Каутского, что в предлагаемой работе он идет по следам Бруно Бауэра, покажется совершенно неожиданным. Мы считаем, что поэтому, необходимым предпослать и со своей стороны несколько слов русскому переводу.

     Бруно Бауэр первый показал, что христианство не было навязано античному миру, а напротив - в той его форме, которую оно приняло, как мировая религия - являлось непосредственным продуктом и завершением развития греко-римской культуры. Он проследил все элементы, воспринятые христианством из греческой философии, - платонизма и стоицизма, - как она была переработана Сенекой в Риме и Филоном в Александрии, он указал на ту благоприятную почву, которую представляли социальные и политические условия Рима в эпоху цезарей, для укрепления и распространения христианства, он ярко подчеркнул тесную и неразрывную связь между христианством и «кесарианством». Таким образом, вопрос о том, кто являлся основателем христианства, заменен был вопросом о том, как возникло христианство, в какой среде оно зародилось и какие условия способствовали его распространению. В результате своих исследований Бруно Бауэр пришел к заключению, что христианство может быть объяснено без помощи личности Христа и совершенно отверг его историческое существование. Но эта крайность, как и другие, в которые ударился Бруно Бауэр, чтобы доказать, что действительной родиной исторического христианства были не Галилея и Иерусалим, а Рим и Александрия, нисколько не умаляют его крупных заслуг в области научного изучения раннего христианства. В окончательной форме он изложил свои идеи, в конце 70-х годов, в сочинении «Христос и Цезари». Официальная наука упорно замалчивала его работы.

     Каутский мало занимался вопросом об историческом существовании Христа. Его интересует исключительно социальная подпочва христианства, он последовательно анализирует экономические, политические и духовные условия античного мира, создавшие потребность в новой религии, он показывает затем, на какой исторической почве и под каким влиянием каких внешних воздействий развивался иудейский монотеизм, он прослеживает дальше, как возникла и развивалась первоначальная ячейка будущей вселенской церкви и как она превратилась в свою прямую противоположность. И в то же время он дает свое решение загадки - для ортодоксальной теологии вопрос решается очень просто, - которая до сих пор занимает «либеральную теологию», выставляющую одну «рациональную» гипотезу за другой: почему память об основателе первоначальной христианской общины не исчезла так бесследно, как память о других мессиях? Ответ на этот вопрос является одной из самых интересных частей новой работы Каутского.
 

Н. Рязанов

Берлин, сентябрь 1908 г.
 

ПРЕДИСЛОВИЕ
 

     История христианства и библейская критика давно уже составляет предмет моих занятий. Двадцать пять лет назад я поместил в журнале «Космос» статью о «происхождении библейской истории», а двумя годами позднее в «Neue Zeit» другую статью о «Возникновении христианства». Следовательно, я возвращаюсь теперь к предмету своей старой любви. Внешним поводом к этому послужила необходимость подготовить второе издание моей книги «Предшественники социализма».

     Дело в том, что критика, поскольку я имел возможность познакомиться с ней, была направлена, главным образом, против введения, в котором я, в кратких чертах, характеризовал коммунизм раннего христианства: по мнению моих оппонентов, новейшие исторические исследования доказывали полную несостоятельность моего изображения.

     А вскоре затем было заявлено - устами товарища Гере, - что концепция, защищавшаяся впервые Бруно Бауэром и в существенных ее пунктах усвоенная Мерингом и мною, совершенно устарела. Эта концепция, изложенная мною еще в 1885 г., исходит из того, что раннее христианство может быть объяснено независимо от того или иного решения вопроса об историческом существовании Христа.

     В виду всего этого я не хотел приступить ко второму изданию моей книги, появившейся тридцать лет назад, не пересмотрев вновь моих прежних взглядов на историю раннего христианства на основании новейшей литературы.

     Я пришел при этом к приятному для меня заключению, что я не должен изменять свои старые взгляды. Правда, новейшие исследования дали мне очень много новых указаний и фактов, так что из пересмотра введения «Предшественников социализма» выросла совершенно новая книга.

     Я, конечно, не имею никакой претензии исчерпать предмет моего исследования. Для этого он слишком обширен. Я буду доволен, если мне удалось со своей стороны помочь выяснению тех сторон раннего христианства, которые кажутся мне особенно важными с точки зрения материалистического понимания истории.

     Я, наверное, не могу также равняться с теологами по эрудиции в вопросах истории религии, изучение которых они сделали задачей своей жизни. Мне приходилось писать предлагаемую книгу в часы досуга, которые оставались в моем распоряжении после редакторской и политической деятельности, в такое время, когда настоящее до такой степени поглощает всякого участника в современной классовой борьбе, что для прошедшего едва остается место, - в период времени, которое лежит между началом русской и взрывом турецкой революции.

     Но, может быть, именно мое интенсивное участие в классовой борьбе пролетариата дало мне возможность раскрыть такие стороны в раннем христианстве, которые уходили из поля зрения профессоров теологии и истории религий.

     Кто стоит на точке зрения материалистического понимания истории, тот может смотреть на прошлое вполне беспристрастно, даже в том случае, если он принимает самое живое участие в практической борьбе настоящего. В этом случае практика не только не мешает ему, но даже помогает лучше видеть многие явления прошлого. Так и я приступил к исследованию корней раннего христианства, не имея намерения ни прославлять его, ни развенчать, а стараясь только понять его. Я знал, что к каким бы результатам я ни пришел, дело, за которое я борюсь, не может пострадать от этого. В каком бы виде я не представлял себе пролетариев времен римской империи, каковы бы ни были их стремления и практические результаты их деятельности, они все-таки в корне отличаются от современных пролетариев, которые борются и действуют в совершенно других условиях и совершенно другими средствами. Каковы бы ни были силы и успехи, недостатки и поражения античных пролетариев - все это еще ничего не говорит ни за, ни против современного пролетариата и его стремлений. Но если это так, то не имеют ли занятия историей какое-нибудь практическое значение.

     Единственный способ, каким можно понять явление - это узнать, как оно образовалось. Я не могу понять современное общество, если я не знаю, как оно возникло, как развились отдельные явления его - капитализм, феодализм, христианство, иудейство и т.д.

     Если я хочу себе выяснить общественное положение, задачи и будущее класса, то и должен выяснить себе существующий общественный организм, понять все его основные черты, а это невозможно, если я не исследовал процесса его развития. Кто не имеет понятия о ходе развития общества, тот не может быть сознательным и дальновидным борцом своего класса, хоть всегда остается в зависимости от впечатлений ближайшей среды и момента.

     Каждый, кто поставил себе задачей своей жизни способствовать развитию пролетариата, должен бороться с этой тенденцией духовного опустошения и ограниченности, должен возбуждать интерес пролетариата к широким перспективам, к высоким идеалам, к великим целям.

     И вряд ли еще что-нибудь может так способствовать возбуждению этого интереса, как занятие историей, как понимание хода развития общества в течение крупных исторических периодов, в особенности, когда это развитие охватывало могучие социальные движения, которые и теперь еще продолжают действовать в современных общественных силах.

     Чтобы развить в пролетариате общественное понимание, самосознание и политическую зрелость, чтобы воспитать в нем привычку к философскому мышлению необходимо изучение исторического процесса с точки зрения материалистического понимания истории. Таким образом, исследование прошлого вместо того, чтобы быть простым антикварным увлечением, послужит орудием в борьбе настоящего и ускорит достижение лучшего будущего.
 

К. Каутский

Берлин, сентябрь 1908 г.