ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

     Книга ф. Гока о налогах и государственных долгах составляет, бесспорно, лучшее из систематических сочинений о финансах, явившихся в Германии после классического творения Мальхуса. Автор преимущественно занимался рассмотрением вопросов, предлагаемых жизнью, и тем решением, которое они получили на практике. Эти редкие достоинства должны примирить самую взыскательную критику с недостатками, неизбежными в труде, запечатленном самостоятельностью и оригинальностью. Если классификация налогов, принятая ф. Гоком, не имеет будущности; если многие из отделов его книги изложены слишком кратко; если те или другие частные положения могут быть оспариваемы, то едва ли можно указать на другое сочинение, которое совмещало бы такое богатство выводов из опыта и наблюдения, которое относилось бы так глубоко и сдержанно к важнейшим предметам государственного хозяйства. Анализ податного закона, изложение задачи финансовой администрации, критическая оценка охранительной системы и разных видов кадастра, исследования о баках, о государственном кредите и мн. др. стать отличаются мастерством, составляющим удел немногих избранных.
     Все достаточно оправдывает выбор сочинения для перевода; но настоящий труд был вызван желанием положить начало изданию сборника, посвященного государственному хозяйству, в котором вслед за систематическим изложением финансовой наука предполагается поместить ряд статей, заключающих в себе более специальную и подробную разработку отдельных предметов.
     С этим трудом связано дорогое для меня воспоминание… Некоторые из отделов сочинения ф. Гока служили пособием, конечно далеко не единственным, при изложении науки финансов покойному Государю наследнику, Великому князю Николаю Александровичу и были им прочитаны в подлиннике; другие служили материалом для критического разбора во время лекций. В состав приложений войдут отрывки прочитанного мною курса: теория податей и сравнительные очерки финансового законодательства и финансовой статистики первостепенных держав.
     Недостатки моей книги, насколько она составит мой труд, не могут быть приписаны тем обстоятельствам, которыми она была подготовлена. Положительный и быстро схватывавший ум Великого князя требовал не популярного, но строго научного, серьезного изложения предмета; среда, в которой я трудился в 1863-64 годах, представляла все средства для удовлетворения этому требованию, а следовательно, ответственность за слабые стороны моего труда падает исключительно на меня одного. Меня обязывает к этому признанию и оказанное мне содействие, и добрая память о редком, рано угасшем даровании.

ПРЕДИСЛОВИЕ

     Человек, который в своей жизни достиг того предела, где путь поворачивает к закату, любит оглянуться на пройденное пространство, для того чтобы еще раз обозреть мысленным взором прожитые события, в которых ему приходилось быть участников, начала, которыми он руководствовался сам и с коими соображались другие, успех, следовавший за применением сих начал, и поучения, вытекающие из сцепления событий. Это нечто вроде самоотражения или самоопределения, к которым нередко примешивается извинительное желание сойти с поприща не совсем незамеченным, и приветливыми образами, опытом и знанием, возбуждающими к деятельности, сохранить о себе живое воспоминание в грядущих поколениях. Мы обязаны этому настроению духа многими жизнеописаниями, путешествиями, записками, характеристиками, собраниями писем, портретов и правил, а также и многими произведениями науки.
     Подобные побуждения вызвали и настоящую книгу - собрание положений, составляющих прежде всего результат долголетней должностной деятельности и получивших затем научные основания и формы. Появление ее было ускорено современным значением податей и долгов для всех государств, в особенности же для отечества автора - Австрии. Известные истины, которые неприятно звучат, только в данную минуту выслушиваются благосклонно; в другое время им не внимают вовсе, или же среди говора, повторений и отголосков они представляются неясными и сбивчивыми.
     Я льщу себе надеждою, что некоторые старые положений высказаны мною лучше и яснее, чем прежде, и установлены на более верных и простых основаниях и что по поводу высказанному прежде сделаны мною некоторые новые замечания. Я имею также притязание на заслугу в том отношении, что сколько-нибудь уменьшил между теориею и практикою то огромное расстояние, которое ни в одной из областей финансовой науки не представляется столько заметным, как в учении о податях. Несмотря на это, я выпускаю настоящую книгу в свет с большим опасением, нежели все другие, которые были написаны мною. Я вступаю в состязание со многими из высокоуважаемых представителей науки и чувствую, что во мне деловой человек берет верх над ученым. У меня встречаются нередко недостатки, чуждые ученым, посвятившим себя науке, - отсутствие строгих определений, неполнота в перечне литературы и полемических объяснений. Избранная мною система уклоняется также значительно от общепринятой. В ее основание положен не логический остов, с его главными и второстепенными подразделениями, но каждая отдельная мысль приводится к ее главным основаниям и развивается в ее последствиях; от нее отыскивается постепенный переход к другой ближайшей, с нею соприкосновенной мысли, пока весь круг исследований не представляется исчерпанным и законченным; короче, я поставил себе задачею живое развитие мысли и ее последствий, а не логическое разложение понятия и его содержаний.
     Наконец, я опасаюсь упреков другого рода: многие из защищаемых мною примеров и практических начал заимствованы мною из финансового управления Австрии. Ив равной степени из французского финансового устройства; если бы я приводил свои доводы из других, менее для меня известных стран, то книга моя не оправдала бы своего происхождения и потерла бы в правдивости и наглядности. За все то, что я сказал об Австрии, хотя это не всегда было похвалою, я стою без боязни, потому что слово открытое, но незаносчивое и опирающееся на доводы, находит так доступ и в высшем кругу. Я отвергаю только то, что высказанные мною общие положения науки относятся к Австрии, потому что они высказаны австрийцем, и что намеки и обвинения заключаются там, где их нет. Я доказал, кажется, что я всегда имел достаточно мужества, для того чтобы высказать открыто то, что я думаю.

Автор
Вена. Конец января 1863 г.