Предисловие книги:
Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях (1544 - 1648): Борьба Швеции с Польшей и Габсбургским домом (Тридцатилетняя война). Т. 2 / Форстен Г.В. - С.-Пб.: Тип. В.С. Балашева и Ко, 1894. - 642 c. – репринтная копия
Балтийский вопрос вступает в XVII столетии в новый фазис своего развития. Он совпадает с ожесточенной борьбой реакции с протестантским миром; в Балтийском море реакция надеялась найти ту позицию, откуда она могла успешно действовать в трех направлениях - против Скандинавских государств, Москвы и Нидерландов. Ряд обстоятельств совпали с балтийским вопросом, обстоятельств меньшей важности, по-видимому, но на деле много облегчивших как движение вперед реакции, так и осуществление универсальных стремлений Габсбургов; из таких обстоятельств. улыбавшихся реакции и Габсбургам, следует отметить в особенности - смутное время в Москве и династическое столкновение двух линий Ваза. Северные события снова приобретают общеевропейское значение; решение их в ту или другую сторону отражалось на крупнейшем факте XVII столетия, на столкновении двух мировых идей, олицетворенных в Габсбургах - Австрия и Испания в многочисленных политических я религиозных антагонистах их - Франции, Англии, Нидерландах, скандинавских государствах, территориальных князьях Германии.
Рассмотреть среди массы этих побочных европейских вопросов судьбы севера и Балтийского спора держав - вот задача второй части нашего исследования. Исходной точкой этого периода служит династическая дуэль двух Ваза, заключительным актом - великий общеевропейский мир. Начавшись, так сказать, в чисто домашней обстановке спорный вопрос перенесен был на общеевропейский трибунал; он развертывался во всех направлениях, осложнялся, принимал в себя новые элементы; иногда, по-видимому, забывалась прямая задача и цель, но тем ярче она выступала наружу, выбившись из лабиринта запутаннейших дипломатических интриг. Дипломатии было где развернуться, где показать свое искусство. Она и выдвинула деятелей, подобных которым мы видели только в начале нашего века, когда новый запутанный вопрос вызвал соединение наиболее выдающихся дипломатов на новый общеевропейский конгресс. Число действующих лиц в нашем вопросе все увеличивается, все стремятся вперед, толпятся на первом плане, грозя затемнить перспективу картины, сделать ее плоской. Вот уже с 20 годов века через массу мелких деятелей пробиваются вперед несколько крупных фигур, настолько замечательных, что к себе; привлекают все внимание последователя. Поставить их на первый план картины, сгруппировать около них менее значительных деятелей и проследить их деятельность во всем их разнообразии и величии - вот к чему мы стремились.
Исследователь Балтийского вопроса в XVII столетии значительно облегчен тем, что главные деятели эпохи уже нашли своих историков и ученых-исследователей; Густав II Адольф - нашел Дройзена и Кронгольма, Ришелье - д’Авенеля, Христиан IV - Фридериция, Валленштейн - гениального Ранке... Пред нами сотни томов актов из дипломатической переписки: изданы переписки Густава II Адольфа, Оксеншерны, Христиана IV, Фридриха Вильгельма, Валленштейна, Ришелье, Фекьера, Мазарини... Для фактической истории великой войны мы можем смело опираться на капитальные хроники Пуфендорфа, Хемнитца, Кевенгиллера, Айтцемы , на мемуары Ришелье, Аркенгольца и др. Материал и обработка материала - громадные. Несмотря на это - некоторые пункты все-таки оставались не совсем выясненными, многие детали как-то ускользали от глаз. Историческая семинария в Галле, руководимая лучшим знатоком эпохи, принялась за детальное изучение полувековой борьбы и дала ряд научных перлов.
Европейские архивы, так гостеприимно открывающие свои двери любознательному исследователю, манят своими богатствами; они дали и для настоящей работы массу нового материала. Если он и не видоизменит общего характера эпохи, то он перенесет нас в ряд любопытных исторических и дипломатических складок времени, которые тоже пора расправить и разгладить. Если бы что-нибудь из намеченного себе исследователем было им действительно достигнуто, он счел бы себя вполне вознагражденным за многие трудные часы работы, всегда, дорогой и интересной для него.