ПРЕДИСЛОВИЕ

     Цель этого труда - содействовать рассеянию распространенной на Западе невежественной и бессовестной лжи о целях русской политики, видах и действиях русского народа. Но задача эта так обширна и настолько превышает мои силы, что я не решился сразу взяться за нее. К тому же, есть надежда, что наученное опытом и побуждаемое примером чужеземных правительств, наше министерство иностранных дел скоро придет к сознанию пользы подобного труда и откроет свои хранилища отечественным исследователям, по крайней мере, по парижский мир включительно.
     В ожидании такого благоприятного оборота для науки, я занялся обработкой отдельного эпизода из истории русской политики, а именно, обозрением внешних сношений России в эпоху Крымской войны.
     Побудили меня к этому многие соображения. Во-первых, эпоха эта была главным предметом первоначальных моих исторических исследований, по причине тесного сродства ее с обстоятельствами, предшествовавшими последней войне и вызвавшими меня приняться за ее изучение. Во-вторых, не только в русской, но и в западных литературах, дипломатическая сторона Севастопольской войны остается поныне не вполне выясненной, тогда как собственно военным действиям посвящено несколько капитальных сочинений на всех европейских языках. В-третьих, за последние годы, в русской и иностранной печати появилось большое количество весьма ценных материалов по этому вопросу, изучение коих приводит к совершенно новым выводам и заключениям.
     Но главная причина, побудившая меня остановиться на эпохе, столь близкой от нас и столь для нас тяжкой, заключается именно в органической связи ее с событиями настоящего времени и в проистекающей отсюда, если смею так выразиться, практической ее назидательности. История - учитель строгий и суровый, но правдивый и благодетельный. Раскрывая перед нами тайны прошедшего, она поучает нас, - и пример Крымской войны служит тому вернейшим доказательством, - что внешняя политика великого народа слагается не произвольно или случайно, а веками, в силу нужд и пользе этого народа, и что всякое уклонение от традиционного исторического пути, хотя бы вызванное самыми благородными и великодушными побуждениями, влечет за собой кару суровую и неизбежную.
     Однако, в виду полного незнакомства нашего общества с дипломатической деятельностью русского двора в Николаевское царствование, мне не представлялось возможным приступить прямо к изложению переговоров, относящихся к эпохе Севастопольской борьбы, не предпослав ему введения, которое, хотя в общих чертах, определило бы внешнюю политику императора Николая в первое двадцатипятилетие его правления и причинную связь ее с событиями последних трех лет его жизни. В основание этого введения, ныне предлагаемого читателям, положен неизданный Обзор внешних сношений России в царствование этого государя, составленный в 1839 году бароном Брунновым (в последствие графом и послом в Лондоне) и читанный им наследнику цесаревичу Александру Николаевичу.
     Важный этот исторический документ служит продолжением очерка того же автора, посвященного истории русской политики в царствование Екатерины II, Павла и Александра I, напечатанного в томе XXXI Сборника императорского русского исторического общества. Он озаглавлен: Обзор политики русского кабинета в настоящее царствование (Apercu de la politique du cabinet de Russie sous le regne actuel) и распадается на следующие части:
I. Общие соображения о принципах, служащих основанием нашей политики.
II. Сделки, относящиеся к делам Запада.
III. Сделки, совершенные в Мюнхенгрец, Берлине и Теплице.
IV. Общий обзор наших сношений с европейскими державами, а именно:
     1) Австрия.
     2) Пруссия.
     3) Великобритания.
     4) Франция.
     5) Швеция.
     6) Дания.
     7) Нидерланды.
     8) Бельгия.
     9) Германский Оскол.
     10) Бавария.
     11) Виртемберг.
     12) Ганновер.
     13) Италийские дворы.
     14) Сардиния.
     15) Рим.
     16) Неаполь.
     17) Испания.
     18) Португалия.
V. Сделки, относящиеся до дел Востока:
     1) Турция.
     2) Греция.
     Я старался не только внимательно отнестись к моему главному источнику, но и осветить и дополнить его свидетельствами, почерпнутыми из всех, перечисленных выше, общедоступных исторических материалов, проверить сообщенные в нем факты, а так же выводы его и заключения. В результате получилась картина внешней политики русского двора в Николаевскую эпоху, если и не совсем полная, то, смею думать, точная и беспристрастная.
     В труде моем я искал только истины. Но счастливым себя почту, если, ознакомив моих соотечественников с тяжкими испытаниями, как естественными последствиями наших политических заблуждений, мне удастся утвердить в них сознание исторического призвания России, выразившегося, в продолжение столетий, в последовательном ряде государственных действий со стороны ее державных вождей, вознесших ее на высокую степень могущества и славы. Истинно охранительная политика есть политика вековая, историческая, народная, и вне ее нет ничего, кроме опасных опытов и горьких разочарований.
     Всего же более желаю я, чтобы сознанием этим прониклись бывшие товарищи мои и сослуживцы, дипломаты, призванные представлять и защищать русское дело пред лицом Европы. Лишь согретая любовью к родине, доверием к ее силам, уважением к ее достоинству, деятельность их станет успешной и плодотворной. Чувства эти им легко почерпнуть во внимательном изучении ее великого прошлого. Но да не угасает в них вера и в не менее великое будущее русского народа. Если, по слову Апостола, вера без дел мертва есть, то во сто крат более мертвы дела без веры.

Татищев
Январь 1887 г.
С.-Петербург