ПРЕДИСЛОВИЕ

     Первое издание Prehistorigue вышло в 1883 г., в 1885 г. появилось второе издание, но к 1895 г. оно совершенно разошлось. Многочисленные, весьма важные открытия, сделанные за последние годы, вызвали необходимость в полной переработке этого труда, вследствие чего появление третьего издания запоздало.
     После опубликования в 1897 г. своей Formation de la nation francoise, мой горячо любимый отец и учитель, Г. де Мортилье, всегда с жаром относившийся к служению науке при переработке этого труда почувствовал, что зрение его слабеет, силы падают, и, не без огорчения, он вынужден был оставить рукопись неоконченной.
     Я счел своей первой обязанностью оставить все другие занятия и приняться за этот труд, и я счастлив, что мне удалось довести дело до благополучного конца. Это доставило мне удовольствие в течение нескольких месяцев переживать вновь долгие приятные часы нашего совместного интимного сотрудничества. Впрочем, я видел в этом не только личное удовлетворение, но и исполнение долга. Так как мне было отказали продолжать начатое моим отцом преподавание в Антропологической школе, то я не мог упустить представившегося мне случая продолжать, по крайней мере, при посредстве этой книги (в ожидании, пока мне будет разрешено читать его лекции), дело популяризации научных знаний, которому отец мой отдавался с таким пылом.
     Я старался изложить эту книгу как можно яснее и понятнее, и внести в нее самые новейшие открытия. Несмотря на тщательное редактирование и внимательную корректуру, в ней, без сомнения, возможны еще ошибки и пропуски, и я прошу читателей не отказать мне в указании замеченных пробелов.
     Многочисленные корреспонденты любезно оказали нам свое полезное содействие, поделившись с нами результатами своих исследований и предоставив свои коллекции в наше распоряжение. К крайнему моему сожалению, я не могу перечислить имена всех, но я выражаю им всем свою признательность.
     Особенно же благодарю я своих коллег и друзей из Общества Научных Экскурсий, моих постоянных сотрудников, в лице которых я находил в горестные минуты жизни слова утешения. Из них я должен назвать Эмиля Колена, Густава Фужи, Ф. Волкова, Андрея Бонне, Луи Жиро, добрые советы которых оказывались часто очень ценными для меня и г. Ла-Пенна, тонкого художника, сделавшего удивительно удачно бюст моего отца. Прошу также принять мою искреннюю благодарность моего дорогого коллегу, г. Мануврие, любезно взявшего на себя труд пересмотреть антропологическую часть этой книги, и братьев Шлейхер, достойных преемников Шарля Рейнвальда, ничего не пожалевших, чтобы прилично издать ее.
     С 1895 г. Изучение древнего четвертичного периода приняло такие размеры, что оказалось совершенно невозможным сохранить в предлагаемом издании главы, относящиеся к неолитическому периоду. Тем более что этот период требует более обширного изучения. Он будет изложен нами в отдельном томе, который обнимет также бронзовый век, о котором нет до настоящего времени ни одного общего сочинения.

Адриан де Мортилье
Президент Общества Научных Экскурсий

ПРЕДИСЛОВИЕ к третьему изданию

     Пальэтнология, наука совершенно новая, зародилась и вполне установилась в течение какого-нибудь полустолетия.
     В 1828 г. Турналь констатировал человека в Бизском гроте (деп. Ода), среди фауны, относящейся к древнему четвертичному периоду.
     В 1833 г. Шмерлинг подтвердил открытие Турналя в гротах окрестностей Льежа (Бельгия).
     В 1836 г. Томсен установил в Дании преемственность трех веков: каменного, бронзового и железного.
     В 1844 г. Эймар констатировал человеческие остатки в вулканических отложениях Дениза (деп. Верхней-Луары).
     В 1847 г. Буше-де-Перт возвестил впервые о собранных им в древнем четвертичном аллювии реки Соммы оббитых кремнях, которые окончательно были признанны лишь в 1859 г.
     В 1854 г. Келлер открыл озерные жилища на Цюрихском озере.
     В 1856 г. Фульрот нашел столь типичный неандертальский череп.
     В 1859 г. Брока основал Парижское Антропологические общество, которое с первых же шагов деятельно занялось исследованиями ископаемого человека.
     В 1861 г. Эдуард Ларте ознакомил с погребальным гротом Ориньяка (деп. Верхней Гаронны).
     В 1863 г. Чарльс Ляйэль опубликовал свой первый общий труд по пальэтнологии.
     В 1864 г. Г. де Мортилье начал издавать Materiaux pour lhistoire de lhomme, первый специальный пальэтнологический журнал.
     В 1865 г. в Специи, при содействии Корналиа, Капеллини и Стоппани, он положил начало интернациональным конгрессам доисторической антропологии и археологии, которое оказали могущественное влияние на основание и популяризацию новой науки.
     На одном из этих-то конгрессов, в 1867 г., был поднят Буржуа вопрос о третичном человеке.
     В 1869 г. Г. де Мортилье положил начало классификации доисторических времен на основании продуктов индустрии, классификации, которую он потом беспрестанно дополнял и совершенствовал.
     В 1873 г. на съезде Французской ассоциации поощрения наук Г. де Мортилье, поддерживаемый Говелаком, доказал, что необходимо допустить существование в третичный период предшественника человека: антропопитека.
     В 1883 г. появилось первое издание Prehistorigue, трактата, который, благодаря систематизированию добытых результатов, мог быть полезным руководством для многочисленных ревностных исследователей, коллекции и наблюдения которых постоянно содействуют прогрессу пальэтнологии.
     В 1889 г. открытие де-Пюи и Лоэстом двух человеческих скелетов в Спи (Бельгия) устранило последние сомнения, которые могли существовать насчет этнической ценности неандертальского черепа, и дало более полные сведения о человеке нижнего четвертичного периода.
     В 1888 г. Арди и Фео нашли в Шанселаде (деп. Дордони) почти полный скелет человека конца древнего четвертичного периода, основательно изученный Тестю.
     Наконец, в 1894 г. Евгений Дюбуа описал найденные на о. Яве остатки Pithecanthropus erectus, промежуточного между антропоидными обезьянами из рода гиббона и неандертальской человеческой расой.
     Вот главные этапы, через которые прошла доисторическая пальэтнология.
     Но голоса Турналя и Шмерлинга не были услышаны. Эймару, Буше-де-Перту, Ларте, Буржуа пришлось вести долгую борьбу против той резкой оппозиции, которая поднялась в клерикальном лагере со времени появления их открытий. Эта оппозиция, впрочем, и не прекращалась никогда, изменилась только ее форма, сообразно с требованиями полемики. И если эта оппозиция действует теперь не так прямо и откровенно, она, тем не менее, нисколько не потеряла в своей первоначальной страстности.
     Придав своим нападкам характер светский. Чтобы сделать их с виду более беспристрастными, клерикализм вынужден был пойти на уступки. Ибо, как вполне верно говорит Энрико Морсели в своей Anthropologie generale, «не наука приспособляется к догмам, а догмы и верования приспособляются к новым научным истинам».
     Так как оспаривать существование человека в древний четвертичный период уже невозможно, то в настоящее время ограничиваются тем, что стараются укоротить этот геологический период и вызывать споры более или менее византийского характера по поводу классификации этого периода, классификации, ясно доказывающей его продолжительность.
     За последние несколько лет усилия оппозиции направлены в особенности против хронологии, против предшественника человека и против вопроса о третичном человеке, т.е. против всего того, что может удлинить древность нашего рода и доказывать его зоологическое происхождение.
     На этой почве борьба ведется с такою терпеливостью, с такой настойчивостью, что она проникла даже в такие научные учреждения, которые считаются наиболее свободомыслящими.
     Спешим, однако, заявить, что нет основания для чрезмерного беспокойства.
     Результаты борьбы, которая непрерывно ведется в книгах, журналах и на лекциях против намеренно оббитых третичных кремней, нисколько не оправдали ожиданий. Возражения, которые делались против объектов, собранных в Тенэ, Пюи-Курни и Отта, нисколько не умалили важного значения открытий, сделанных такими скромными и солидными учеными, как Буржуа, Рам и Рибейро.
     Несомненно данные, которыми мы располагаем в настоящее время об индустрии этих отдаленных времен, немногочисленны, но они настолько красноречивы, что сами за себя говорят.
     Вместо того чтобы тратить время на бесполезные споры, в которых часто слишком широкое место отводится страстям и эгоистическим интересам, было бы бесконечно лучше провести полное исследование третичных отложений, которые могут нас снабдить новыми данными.
     В этой именно области остается еще сделать больше всего открытий, и сюда именно должны быть направлены изыскания пальэтнологов.
     Плиоцен или верхний третичный период не дал до настоящего времени никаких положительных указаний. Хотя по отношению к третичному периоду и миоцену мы оказались счастливее, у нас все же остается обширный промежуток между кремнями актиаватанского яруса, обработанными при посредстве огня, и кремнями тортонского яруса, оббитыми путем отбивания (percussion), - промежуток, который еще предстоит заполнить.
     С другой стороны, мы имеем еще очень смутное представление о фауне верхнего третичного человека, именно об обезьянах этого обширного периода, среди которых мы с полным основанием можем надеяться найти предков человека.
     Что касается эпох новейших, древнего и современного четвертичного периода, то и здесь предстоит еще много работы.
     В минуты разочарования или нетерпения могла явиться мысль, что мы осуждены на беспрестанное вращение в одном и том же кругу. Это была грубая ошибка, которую впрочем, очень скоро осознали.
     Европу уже начали изучать весьма обстоятельно, но большая часть земного шара, можно сказать, еще совсем не обследована с интересующей нас точки зрения. Доисторическая жизнь Азии и Африки едва затронута; она хранит для нас не мало сюрпризов. Америка, хотя и лучше обследована, далеко еще не раскрыла всех своих тайн.
     Благодаря деятельным изысканиям, которые ведутся со всех сторон бесчисленным множеством исследователей, охваченных бескорыстной, горячей любовью к науке, границы пальэтнологии с каждым днем все более и более расширяются. Беспрестанно делаются новые открытия, которые открывают перед нашими исследователями неожиданные горизонты.
     Если решение многих проблем еще все недоступно нам, мы отныне можем, по крайней мере, дать себе более точный отчет о размерах того поля деятельности, которое ждет наших исследователей, и о той сумме труда, которая необходима для его разработки.