ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

     Предисловие к книге является обыкновенно ее послесловием. Окончивши работу и сознавая ее недостатки, автор естественно желает облегчить понимание своих мыслей и устранить некоторые, по крайней мере, недоразумения, которые могут возникнуть у читателя.
     Еще со времен Цицерона указывают на бессилие закона, когда ему не соответствуют нравы. Не было недостатка и в защитниках противоположного взгляда, по которому законодатель может творить нравы. Правильное решение этого вопроса немыслимо без исторического изучения взаимодействия между нравами и законодательством и без соображений, опирающихся на психологические данные. Никто не спорит против той мысли, что путем воспитания можно ослабить в человеке одни инстинкты, развить другие, придать его миропониманию тот или иной характер. В жизни народа роль, сходная с ролью воспитателя, выпадает на долю правительства. Являясь в одном случае выразителем народных стремлений, а в других случаях служа орудием для защиты интересов завоевателей или отдельных сословий, власть, путем законодательства, суда и управления, в большей или меньшей степени, влияет на народ. В ее распоряжении находятся материальные или духовные средства, с помощью которых достигается определенные цели, и к числу этих целей относится воздействие на характер и образ мыслей граждан, конечно, в желательном для правительства смысле. Помимо личных особенностей властителей, направление правительственного воздействия обусловливается формой общежития, теми основными началами, которые в нее заложены и которые власть защищает от вторжений и ограничений со стороны иных начал. Когда нравы перерастают данную государственную форму, то может пройти длинный и тягостный промежуток времени, пока установится надлежащее соответствие между новыми потребностями и новым общественным строем. Власть может или идти вперед исторического движения, или противодействовать ему. И то, и другое возможно в разное время и у разных народов в различной степени, но некоторая доля простора в этом отношении для власти всегда остается. Огюстен Шалламель говорит, что законы редко бывают действительными против нравов; но достаточно и такого признания, чтобы убедиться в важности изучения правительственного влияния на народные воззрения и привычки. Еще важнее то соображение, что подобное влияние может быть значительно тогда, когда оно идет не против народных нравов вообще, а лишь против нравов известного только рода или особенностей определенной группы людей. Опираясь на инстинкты и привычки и развивая эти последние, правительство может оказаться весьма заметным фактором общественных нравов.
     В своей работе я старался доказать, что русское законодательство в течение прошлого века значительно влияло на высшие сословия, а через них (в меньшей степени и прямо) на остальные слои населения. Влияние это в некоторых отношениях было благодетельно, а в других вредно. Последнему содействовала и непроизводительная трата народных средств на предприятия и затей или бесполезные, или вредные для народа. Соловьев говорит, что «русский человек XVIII века явился совершенно чистым, вполне готовым к восприятию нового, одним словом явился ребенком, ребенком чрезвычайно способным, восприимчивым, но ребенком, для которого наступила пора учения, пора подражания, - ибо что такое учение, как не подражание?» Но и в ребенке воспитатель находит инстинкты и способности, с которыми необходимо считаться; тем более затруднений возникает для правительства, которое принимает на себя ответственную задачу перевоспитывать народ с долгим историческим прошлым. Болтин справедливо заметил, что «исправляя обычаи и нравы, должно быть весьма осторожными; надобно иметь великое познание человеческого сердца».
     В первой главе моей книги приведены теоретические соображения, которые легли в основу исследования. Во второй - представлена характеристика нравов русского общества при Петре великом; в третьей - такая же характеристика за время царствования преемников первого императора до Екатерины второй; в четвертой характеризуются нравы в управление этой последней императрицы. Глава пятая посвящена обзору нашего законодательства с Уложения до конца прошлого столетия, а глава шестая заключает в себе общие соображения и выводы.
     Приступая к собиранию и разработке исторических данных, я был предубежден в пользу так называемого петербургского периода нашей истории. Деятельность Петра Великого и шедших по его следам русских правителей XVIII века представлялась мне гораздо более благородной, чем это оказалось для меня по окончании моего труда.
     Изложение книги я старался по мере возможности сжать, помня завет великого мыслителя: «Il ne faut pas toujours tellement epuiser un sujet qu’on ne laisse rien a faire au lecteur. Il ne s’agit pas de faire lire, mais de faire pensei».

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

     Первое издание этой книги вышло в 1886 году. За десять лет появились, конечно, и новые исследования, и новые материалы по истории XVIII века. Много интересного для понимания петровских преобразований вообще петербургского периода нашей истории читатель найдет в трудах И.И. Дитятина (Статьи по истории русого права), П.Н. Милюкова (Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформы Петра Великого), А.Н. Филиппова (О наказании по законодательству Петра Великого в связи с реформой и История Сената в правление верховного тайного совета и кабинета), Д.А. Корсакова (Из жизни русских деятелей XVIII века), и др. Ознакомление с этими трудами и с новыми материалами укрепило во мне уверенность в правильности тех взглядов, к которым я пришел в своей работе.
     Во втором издании прибавлены мои возражения А.Н. Пыпину и г. Чечулину на их критические статьи о моей книге.

В.Г.