ПРЕДИСЛОВИЕ

     В своем предыдущим труде «Состояние военного права в западной Европе в эпоху учреждения постоянных войск (XVI, XVII и начало XVIII в.). СПБ. 1881 г.», указав на общие причины учреждения регулярных войск в государствах западной Европы и на преимущества шведского военного права, как оно определилось в уцелевших законодательных памятниках Густава - Адольфа «Kriegs-Artickels Brieff und General und Ober-Gerichts Ordnung» de an. 1621-1632, т.е. «Военный артикул и военный устав для генерального и верхнего судов» в 1621-1632 гг., я представил влияние его законов и военных учреждений на дисциплину шведской армии в тридцатилетнюю войну и описал, каким образом западная Европа в XVII ст. все более и более подчинялась влиянию инквизиционного производства.
     Читатель мог заметить, что некоторые гуманитарные начала протестантского короля-полководца, преподанные в военном артикуле и особенно в уставе о военном суде, с обвинительной формой производства, не могли привиться ни к немецкому, ни к французскому военному праву. Несмотря принятия в судопроизводстве коллегиальных начал, суровость и страстность средневековых марциальных законов во Франции, в Империи и даже в протестантских государствах, прежде усвоивших себе принципы Густава-Адольфа, к концу XVII в. усилились.
     Брандербург, вначале отдававший предпочтение шведским учреждениями законам, скоро подчинился влиянию господствующих начал в обще-уголовном праве, опиравшемся на дурно понимаемое уголовное уложение Карла V (Р.Н. G.O.), и идеям военно-полицейских законов Франции, откуда теперь шли заимствования в германии. К тому же, в начале XVIII века, брандербургское военное право является выдающимся представителем сословной розни в войске, разделенным на две особые части: офицерство (благородное), происшедшее от рыцарей и солдатство (soldatesqua), происшедшее от мужиков. Здесь немецкие комментаторы, затемнив многие светлые стороны военного артикула Густава-Адольфа, выкинули из него все то, что, по их мнению, казалось неприложимым к войску, вербуемому теперь уже из подонков европейского общества. Над таким войском, по духу времени, прусские военные криминалисты, подобно французам, предпочитали господствовать позором и жестокостью, и если в прусском уставе военного суда 1712 г. (Kriegs-Gerichts-Ordnung) они сохранили еще формы шведского военного процесса, построенного на чисто коллегиальном начале, то в наставлении для ведения военного суда, в так называемой «инструкции для аудитора» (Auditeur-Instruction), они развили начало единоличное, представив всю судьбу процесса в руки необразованного и приниженного чиновника; с другой стороны - заимствования французских военных порядков и учреждений вносили в обновляемое немецкое военное право господство полицейских начал над юридическими (см. эдикты первых прусских королей: Фридриха I и Фридриха Вильгельма I).
     По существенным признакам материальных и формальных военно-уголовных законов. С подчинением их административной французской регламентации, военное право в западной Европе, до начала XVIII века, как сказано в упомянутом сочинении, распалось на несколько групп, из которых выделяются три главные системы: французская - с ее ордонансами (Ordonnances militaires) и военными советами (Conseils de guerre), немецкая - в военных артикулах римских императоров и брандербургского курфюрста (Kriegs-Artickels oder Kriegs-Rechte), дополненных комментаторами, и в уставах для военных судов (Kriegs-Ordnungen), построенных на коллегиальном начале, которому, однако, в инструкциях для ведения инквизиционного процесса, противополагается начало единоличное - аудитор, как руководитель процесса.
     От французской и немецкой системы, по духу и по тексту законодательного материала, отличается шведская система, как она выражена в шведских и датских, уже обновленных. Военно-уголовных законах (в конце XVII века). В них, в противоположность немецкому началу, началу сословноcти в войске, развивается начало служебное, коллегия судящих действует еще по форме обвинительного и письменного процесса; руководит процессом еще судья; аудитор же в суд исключительно обязан заботится о соблюдении законов и установленных форм и обрядов; не он руководит процессом: он только наблюдает за правильностью судопроизводства. (см. шведские регулы для следствия, суда и приговора 1683 г. и датскую инструкцию военным судам того же 1683 г.).
     Вводя иноземное военное законодательство, Петр I не придерживался исключительно одной какой-либо системы. В основу «Артикула Воинского» он принял новошведский кодекс, развив и дополнив его по датскому военному артикулу и по комментариям на голландские, бранденбургские и имперские военно-уголовные законы.
     Напротив, в формальных законах, в «Кратком изображении процессов», при сохранении шведских форм военного суда, видоизмененных в военном немецком праве, принята саксонская форма тайного, инквизиционного, письменного процесса; но и она не сохранила своей чистоты под влиянием, может быть, прусской инструкции для аудиторов (по духу), но при этом в тексте «процессов» входят целые статьи из датской инструкции для военного суда (влияние по букве).
     Русские памятники XVII столетия - оригинальные: «Соб. Уложение», «Ново указанные статьи», «Наказы» воеводам, полковникам (иноземных войск), сотенным головам (стрелецкого войска), и заимствованные у иноземцев: «Статьи» (военн. артикулы) для «пушкарей» (немецкие военные законы), «Уложение или право воинского поведения» (датские воен. Угол. Законы), «Краткий артикул» (саксен-готские или нижнесаксонские воен. артикулы) - на кодификацию «Артикула Воинского» не имели почти никакого влияния. Если некоторые статьи из «Права воинского поведения» или из «Краткого артикула» встречаются и в «Артикуле Воинском», то лишь потому, что он происходит из одного и того же источника, т.е. взяты у шведов или у датчан, или же у немцев (до или после обновления их во второй половине XVII в.).
     Разбор названных сейчас (оригинальных и переводных) русских памятников, действовавшем в русском войске в XVII и в начале XVIII века (до обнародования в 1716 г. «Устава воинского»), в связи с вопросом о развитии постоянного войска в России до Петра I, составляет предмет особого моего исследования и входит в 1-ю часть «Военного права в России при Петре великом»; но этот труд может появиться в печати только после «Артикула Воинского», составляющего вторую часть названного сочинения, по той причине, что после разработки некоторых из названных русских и иностранных памятников XVI и XVII ст. и приготовления первой части к изданию, в моем распоряжении явилось несколько новых документов, как источников, требующих еще изучения; мне пришлось по необходимости приостановиться печатанием 1-й части, чтобы не замедлять издания «Артикула Воинского».