Внимание исследователей и общества обращают на себя главным образом те нравственные болезни, называемые преступлениями, которые выдвигаются поражающею важностью предмета нарушений или своею укоренелостью и громадными цифрами контингента своих жертв. Действия, имеющие первый признак - убийство, государственные преступления, - страшны даже в отдельности; действия другой группы - преступления имущественные - страшны своею массою.
     Я поставил своею задачею изучение имущественных преступлений по русскому праву как в виду громадной важности их в системе общественной жизни, так в виду отсутствия у нас специальных работ по этому отделу. Предлагаемое исследование составляет начало этих работ; мошенничество, в самом деле, останавливает на себе внимание исследователя различными своими сторонами. Не подлежит, прежде всего, сомнению, что ему готовятся в близком будущем самые крупные цифры в статистических отчетах, как: человек времен первоначальных прибегал для похищения имущества, главным образом, к топору и кистеню, а человек нашего времени - к тайному взятию чужого. Так вскоре, что уже весьма заметно теперь, преобладающее место этих способов заменит орудие более интеллектуальное - хитрость и обман; след. социальная сторона мошенничества очень заманчива. Но не менее заманчива его юридическая сторона, особенно изучаемая в своем последовательном историческом развитии; здесь исследователь сталкивается с вопросами, глубоко проникающими в систему права: с вопросом о праве на истину, о способе действия; изучение мошенничества есть пробный камень для проверки современных учений о причинной связи; оно наглядно рисует ему те мировые, не зависящие от произвола отдельного лица, законы, которыми управляется человеческое законодательство по уголовному праву; словом, в нем находят точную оценку многие вопросы науки права. Все это в совокупности побудило меня, приступая к изучению имущественных преступлений по русскому праву, начать работу с изложения мошенничества.
     Предлагаемый том содержит в себе исторический анализ мошенничества, имеющий значение, смею думать, как для законодательной разработки права, так и для судебно-практической деятельности, и изложение общих условий мошенничества по русскому праву. Меня могут упрекнуть пробелом статистического анализа его; но этого упрека я принять не могу.
     С одной стороны, состав мошенничества не во всех законодательствах одинаков, в некоторых из них - вместе с имущественными и неимущественные нарушения. С другой стороны - статистические данные о мошенничестве нередко смешиваются с данными о других преступлениях, что исключает возможность сделать из них какие-либо практические выводы; так, в важнейшем источнике французской статистики - Compte general de Ladministration de la justice criminelle en France - цифры о том виде мошенничества, который известен под именем tromperie, сбиты в одно место с цифрами о мелких (неимущественных) полицейских нарушениях. Что же касается русской статистики, то всем известно ее плачевное состояние, а за последние почти десять лет министерство юстиции даже вовсе не представляло обществу своих статистических отчетов.
     Вот причины, почему, не смотря на любезное предложение мне богатой статистической библиотеки со стороны Н.А. Неклюдова, которому я считаю приятным долгом выразить за это искреннюю благодарность, я не могу ввести в настоящий труд статистический анализ и оставляю его до общей разработки имущественных преступлений. Взамен его в предлагаемом исследовании я старался обратить серьезное внимание на анализ исторический, данные которого имеют отнюдь не меньшее значение, чем данные статистического анализа.

С.-Петербург 1870 декабря 20