ВВЕДЕНИЕ

     В инквизиционном процессе приговор обнимает все то, что установлено следствием против лица, к нему привлеченного. Следствие же, начинаясь по слухам, извету, доносу и т.п., не имеет определенной основы и может простираться далеко за пределы фактов, давших ему начало, хотя и в процессе этого типа возможно проведение какой-либо границы в этом отношении в интересах целесообразности следственной деятельности. Во всяком случае, здесь нет обвинения в формальном смысле, т.е. обращенного к суду требования управомоченного на это лица о признании за государством по отношению к определенному индивиду (обвиняемому) права наказания, уголовного права, в субъективном смысле, вытекающего из преступного деяния. Напротив, наличность такого обвинения есть необходимое условие процесса обвинительного типа: окончательно формулированное на основании материала, собранного в предварительной стадии производства, обвинение предъявляется на разрешение суда и служит основой главного производства, судебного следствия, которое и представляет собою судебный процесс в истинном его значении и которое в свою очередь является основанием приговора.
      В обвинительном процессе и получает особенную важность вопрос об отношении приговора к обвинению, так как предмет последнего, даже после окончательной формулировки, может измениться, выступить с другим фактическим содержанием и с другим юридическим характером, вследствие выяснения, с каждым дальнейшим шагом по пути процессуального исследования, новых, прежде неизвестных или оставленных без внимания, моментов. Если, например, на первых порах казалось, что совершено было присвоение, то, при дальнейшем ходе исследования, может обнаружиться, что переход имущества от собственника во владение обвиняемого был результатом обмана. В действительности же совершено мошенничество, может сверх того оказаться, что с целью вызвать у собственника заблуждение, обвиняемым были представлены подложные документы, или даже составлены им же. Спрашивается, как далеко распространится задача судьи в начатом процессе. Подвергнет ли он своему обсуждению, сделает ли предметом следствия и приговора все эти факты, обосновывающие вину обвиняемого, во всем их объеме и всём их юридическом значении, или же только часть их, или же ограничится теми фактами, которые изложены в окончательно сформулированном обвинении, и оценит их только с точки зрения того уголовного закона, который нарушен, по мнению обвинителя, разрешит таким образом, есть ли то именно уголовное право (в субъективном смысле), на котором настаивал обвинитель, предъявляя суду свой уголовный иск?
     Этот вопрос об отношении приговора к обвинению или о пределах изменения предмета последнего (Anklageanderung), тесно связанный с сущностью обвинительного процесса, с определением роли сторон и суда в последнем, а также оказывающий решительное влияние на объем res judicata, законной силы приговора, признается в науке и практике одним из самых спорных и трудных. В различные эпохи и различными законодательствами он разрешался далеко не одинаковым образом. В истории мы встречаемся с двумя крайними его разрешениями: она знает и полную независимость предмета обвинения, и доходящую до самых широких размеров изменяемость его при переходе, впрочем, к следственному типу процесса, когда обвинение сменилось розыском и когда можно говорить собственно об изменениях не обвинения, а первоначального предмета следствия. В положительном праве современных государств уже нет этих крайних точек зрения, но и оно представляет пеструю картину постановлений, более или менее удаляющихся от крайних точек. Наименьшие уклонения приговора от обвинения встречаем мы в Англии, наибольшие в Германии, к системе которой близки, опять-таки не в одинаковой мере, Австрийское, Венгерское и Норвежское право; среднее положение занимают Франция, Италия и большинство немецких партикулярных законодательств, действовавших до объединения их в общеимперском Уставе Угол. Суд. (1877 г.).